Псков - один из древнейших русских городов. В древнерусской летописи
"Повесть временных лет", составленной в конце XI века, Псков впервые назван под 903
годом, но как город он существовал и ранее. В одной из псковских летописей записано:
"А о Плескове граде от летописания не обретается воспомянуто, от кого создан бысть и
которыми, токмо уведохом, яко был уже в то время, когда наехали князи Рюрик з братьею…"
Из всех названий городов Псковской области особенно интересным представляется
имя Псков, которое связано, конечно, с названием реки (Пскова). Формы его имени
в древних источниках разнообразны: Пьсков, Пъсков, Пськов, Пльсков, Плесков и т.п.;
древнейшей из них является безусловно Пьсков, на что обращали внимание академики
А.И.Соболевский, А.Г.Преображенский и др. Объяснение Плесков от "плескати" абсолютно
исключено, так как название мест на -ов от глаголов не образуются. Форма Пльсков,
Плесков относительно поздняя, но особенно широко она распространяется в XII-XIII
веках, встречаясь как в русских, так и в немецких актах и других источниках. Ее
образование объясняется возникновением так называемого эпентетического "л" после
мягкого губного звука в имени Пьсков. Этот вставной звук имел сложную историю,
появляясь в начальном слоге слова сравнительно редко и притом обычно в заимствованных
словах. Так, он образовался в усвоенном из готского языка слове ІблюдоІ; упоминаемый
в летописях XII века город Вьяхань позже обратился во Влехань, Влеханское городище.
Такого рода примеры наводят на мысль о постепенном превращении Пьсков в Пльсков и
далее в Плесков; последняя форма, впрочем, не удержалась в общем употреблении; и
сейчас обычно говорят Псков (придерживаясь литературных норм), но в некоторых местах
Псковщины еще не так давно можно было слышать: Пьсков, Пьсковской и Ськопськой.
В то же время река Пскова, по-видимому, никогда не меняла своего названия. Город
Псков - один из древнейших в Озерном крае. Таким образом, вполне вероятно, что
Псков как город возник на месте древнего дославянского поселения. Этим и объясняется
то обстоятельство, что все этимологии и сближения со славянскими языковыми материалами
были отвергнуты как несостоятельные. (Была и попытка объяснения из "песок", и
сближение с "подобно звучащим" именем болгарского города Плиска и т.п. Часть таких
попыток указана в словаре А.Г.Преображенского). Остается искать ответ на этот
вопрос в "чудских" материалах.
…Начнем, однако, не с ливских данных, а с названия Пскова в финском (суоми)
и эстонском языках; это финское Pihkava (pihka - "смола") и эстонское Pihkva
(pihk - "липкая масса"). Весьма замечательно, что эстонское pihk, финское pihka
соответствуют ливскому piisk - "смола".
Таким образом мы можем восстановить древнейший "чудской" вид названия Пьсков
в форме *Piisk-va, причем, по-видимому, надо отнести его к реке Пскове,
а не к селению или городу. Здесь формант -va есть прибалтийско-финский
словообразовательный суффикс, имеющий даже, вероятно, общефинно-угорское происхождение.
Заметим, что это почти единственное название города во всем Озерном крае, которое
может претендовать на дославянскую древность.
Попов А.И. Следы времен минувших. Л., 1981. С. 69-72.
Первым местом для основания города Пскова, должно полагать, была избрана возвышенность
при устье реки Псковы, впадающей в реку Великую, способная для устройства крепости
и отражения нападений неприятельских, где был воздвигнут и первый деревянный храм во
имя Святой Троицы 965-го года. Вероятно, в то же время, как основывался поселением город,
построена и первоначальная деревянная крепость, довольно сильная по образу оружия
и военного искусства того времени, а по гористому местоположению своему почти
неприступная с 3-х сторон. Впоследствии, когда город увеличивался и распространялся
заселением к югу, между реками Псковой и Великой, и когда для защиты от неприятельских
нападений, оградили деревянными стенами с башнями; тогда первоначальную крепость
для отличия стали именовать Детинцем, вероятно по примеру Софийского в Новгороде
(не от того ли получила это название - Детинец - что во время осады в нем сберегали
граждане своих детей, как в месте неприступном, и где сохраняли также свои сокровища и запасы?).
Годовиков И.Ф. Описание и изображение древностей Псковской губернии. Псков, 1880. Вып. 1. С.17-18.
Самый возвышенный из бугров - тот, на котором стоит ныне кафедральный Троицкий собор.
Эта горка или бугор, находящийся при самом соединении рек Псковы и Великой, занимает
главное место в истории Пскова. Ныне эта местность представляет возвышенность,
имеющую непосредственное сообщение с городом, но гораздо ранее, при основании
города, оно представляло возвышенность, трудную для подъема, а в весеннее время,
в половодье, когда воды Великой и Псковы соединялись в южной его части, это был
остров; часть этого острова по выходе из-под воды была влажна и не скоро высыхала,
а еще южнее находилось болото, где ныне городская площадь с мясными рядами.
Для осушения южной части полуострова перед бугром вырыт был канал, называвшийся
в летописи "Гребля", соединявший реки Великую и Пскову, находящиеся здесь в близком
одна от другой расстоянии. Греблей или Гроблей в настоящее время не существует.
Местность здесь искусственно поднята и уже в половодье не затопляется.
Троицкий бугор представляется как бы естественной крепостью. Теперь он кажется
наблюдателю ядром всех крепостных сооружений, господствующим над всею окружающею
местностью; но если принять во внимание, что прежде бугор этот требовал искусственных
сооружений для подъема на него и что в половодье, особенно в ледоход, он был совершенно
недоступен, то нельзя не склониться к мысли некоторых местных исследователей,
что первоначальной крепости или укрепленного пункта нужно искать не здесь, а в другом
месте, что до укрепления, сделанного на полуострове на памяти истории, было укрепление
доисторическое, построенное согласно существовавшим в то время средствам и обычаю,
по которому у славян город или городище представлял насыпь, окруженную водою.
Развивая эту мысль, указывают, что памятником этой первобытной крепости можно
считать сохранившееся название одной части Пскова Городецким концом; в летописи
Псковской два раза упоминается даже слово "городец". Это заставляет думать,
что здесь, т.е. в этой части города, была и первоначальная крепость, устроенная
по образцу постройки всех славянских крепостей из земляного вала. Можно с
вероятностью полагать, что это укрепление было на месте, которое ныне называется
Островком, в северовосточном углу Окольной стены, где была церковь (ныне, впрочем, не существующая)
архистратига Михаила, общего патрона псковских пригородов или крепостей.
В одном месте городец этот назван даже "Воронец". Правда, теперь здесь земляной
насыпи не видно, но местность эта сильно была изменена устройством земляных сооружений
по плану Петра Великого. Что бугор Троицкий не представлял первоначально удобств
для занятия его под крепость - это свидетельствует тот исторический уже факт,
что когда потребовалась постройка крепости по правилам существовавшей в то время
фортификации из камня, то благоверный князь Довмант нашел удобным для сего занять
место не на бугре, где Троицкий храм, а внизу его в южной части. В местности, ныне
называемой консисторским или архиерейским двором, и была построена Довмантом
крепость. Домантова крепость представляла неправильный четыреугольннк, длиною 40 саж.
и шириною 30 саж. Это была первая историческая крепость. Впрочем, некоторые нз
ученых предполагают существование ранее сего на бугре деревянной крепости. Едва
ли однако можно согласиться с таким предположением постройки крепости. При ее
доступности для неприятеля в половодье и осаднаго положения ее защитников, особенно
во время ледохода, когда сообщение с городом делалось если не невозможным,
то затруднительным, ближе к истине думать, что если бугор этот и был заселен,
то не с целью сделать его укрепленным пунктом для всего города.
Достоверное известие о первой постройке на бугре относится ко временам историческим;
эта постройка - церковь в честь св. Троицы, заложенная первым князем Пскова, Всеволодом,
который, может быть, имел здесь и терем для себя. Заложенный князем храм приобрел
особенное значение: в нем стали принимать новгородских владык, приезжавших в Псков
на свой подъезд; он сделался патрональным, а местность по образцу новгородскому
получила название Детинца. Таким образом Детинец и Домантова крепость были древнейшими
историческими местами.
Крепостные стены Пскова в частях своих носили следующие названия:
1) Кром или Крем (Детинец и Довмантова стена); 2) Средний город; 3) Окольный или Большой город и 4) Запсковье.
Василев И.И. Археологический указатель г. Пскова и его окрестностей. СПб, 1898. С. 9-11.
Места погребений. Крупнейшим памятником является курганное кладбище Х - XI вв.
(Курганный некрополь Пскова, Древнерусский некрополь Пскова), открытое при раскопках
у педагогического института в 1974 году и изучавшееся в последующие годы (до 1991 г.)
в раскопах на улице Ленина. Совершенно неожиданными и непредсказуемыми были находки
первых погребений: они оказались под толщей культурного слоя. Обнаружение погребений
произошло при зачистке материкового песка. Последующие погребения (на этом участке
их было найдено в целом 73) были уже предсказуемы.
В обряде захоронения преобладает кремация (сожжение). Таких погребений 66, в том
числе 23 из них - урновые. Остальные 7 погребений совершены по обряду ингумации
(трупоположение) с помещением останков в яму. Значительная часть погребений содержала
сопровождающие вещи: украшения, оружие, бытовой инвентарь, глиняную посуду.
Многие вещи и посуда сходны с вещевым материалом, найденным в детинце и на посаде.
Керамические сосуды - лепные и ранне-круговые - преимущественно славянские по облику.
Среди украшений, мужских и женских, встречены скандинавские. Есть этнически нейтральные вещи.
Среди погребенных – мужчины, женщины, дети. Социальная принадлежность похороненных
трудноопределима. Единичные погребения с оружием могли принадлежать воинам (княжеским дружинникам ?).
Лишь один курган («Большой») выделялся размерами (диаметр 12-14 м) и вещами,
сопровождавшими погребение № 57. Вместе с погребением по способу кремации были
найдены бронзовые орнаментированные пряжка и наконечник ремня, остатки рогового
одностороннего гребня, железные заклепка и гвоздь. При разрушении насыпи были
перемещены многие предметы из захоронения, в том числе уникальный набор амулетов,
фрагменты весов и гирьки, привозной сосуд (южная амфора) и другие.
Погребенные были преимущественно язычниками. Лишь единичные погребения из числа
похороненных без сожжения можно считать предположительно христианскими.
Другое место захоронения было обнаружено относительно недавно (1998 г.)
при охранных раскопках у здания Центробанка на Октябрьском проспекте. Семь погребений
располагались под культурным слоем на песчаном плато и его склонах. Способ захоронения
- кремация (5 погребений) и ингумация (2 погребения). На голове и верхней части костяка
одного из погребений были обнаружены золотые нити - возможно, остатки золотного шитья,
под кистью правой руки - односторонний составной роговый гребень. Вещевой материал
немногочислен. Не исключено, что этот участок курганного могильника является частью
некрополя, открытого севернее, на улице Ленина. Дата погребений определяется как
Х - первая половина XI в.
Еще южнее, в Окольном городе, при раскопках на Романовой горке археологи открыли
под культурным слоем остатки курганно-жальничного могильника, существовавшего по
XIII в., в составе которого оказалось и более раннее (Х век) погребение по обряду
кремации с помещением останков в раннегончарную урну.
Другие места погребений, в том числе на Завеличье, Полонище и Запсковье, относятся
к XI в. или более позднему времени.
Инга ЛАБУТИНА, кандидат исторических наук, профессор.
Святилище Пскова Х века, существовавшее одновременно с некрополем, было открыто
в 1982 г. и, так же, как и кладбище, под культурным слоем. Оно располагалось на
самом высоком месте возвышенности, на высоком берегу ручья, где находились курганы
с погребениями. Для его устройства была срезана вершина круглого холма, так что
получилась ровная круглая площадка, полого возвышающаяся от перемычки - входа к
северо-востоку. Площадка была окружена искусственным ровиком. Диаметр площадки
равнялся 10,8 - 11,2 м; ширина входа - 1,6 м. Периметр площадки - 33,5 м; площадь
- около 95 кв. м. По периметру площадки имелось несколько ям, находившихся на
равном расстоянии друг от друга. Две центральные ямы (одна из них - с дубовым столбом)
располагались симметрично относительно оси направления входа. Не исключено, что
центральные ямы использовались для установки идолов.
В ровике обнаружены следы костров, в одном из которых были пережженные кости.
Среди костей, рассеянных по склону ровика, обнаружен коготь собаки. Возможно,
что культовое значение имела и челюсть лошади у входа на площадку.
Определить, кому было посвящено святилище, пока представляется невозможным.
Судя по древнему дерновому слою на его поверхности, святилище было открытым.
Святилище прекратило существование во второй половине Х - первой половине XI вв.
В этот период был срублен под основание дубовый столб, а затем засыпаны песком ровик
и площадка. Уничтожение святилища связано, вероятно, с введением христианства.
Около рубежа XI-XII вв. по этому месту прошла улица (дорога).
На территории некрополя, в одном из раскопов на улице Ленина был найден еще один
культовый объект - камень-валун, верхняя часть которого была намеренно стесана.
Он находился вблизи от так называемого «Большого кургана», о котором рассказывалось выше.
Вблизи от Пскова имелись и другие культовые места, относившиеся к языческой поре.
Инга ЛАБУТИНА, кандидат исторических наук, профессор.
"Послание игумена Памфила"
Учеником Евфросина был игумен Елеазаровского монастыря Памфил, автор "Послания
о праздновании дня Рождества Иоанна Предтечи". Биографические данные о Памфиле
очень скудные. Не установлено и точное время игуменства Памфила, основным датирующим
моментом является тот факт, что "Послание" игумена Памфила помещается в Псковской
Первой летописи под 1505 г.
"Послание игумена Памфила" - одно из немногих произведений древнерусской литературы,
живо и эмоционально рисующее народные обряды в день Ивана Купалы. Это был древний
языческий праздник в ночь с 23 на 24 июня, приуроченный к дню высшего солнцестояния,
он носил веселый и разгульный характер. В ночь на Ивана Купалу добывали "живой" огонь,
жгли костры и прыгали через них, сжигали или топили соломенных кукол, изображавших
древних божеств (Купалу, Марену), водили хороводы, собирали травы и цветы, - сорванные
в ночь на Ивана Купалу, они считались особо целебными и чудодейственными. С древним
языческим праздником совпал один из основных христианских праздников - день Рождества
Иоанна Предтечи (Иоанна Крестителя), отмечаемый 24 июня. Купальские игрища противоречили
христианским обрядам и морали, церковь пыталась бороться с языческими обычаями и
верованиями, но они продолжали жить. Об этом свидетельствует и "Игумена Елеазаровой
пустыни Памфила слово поучительное о дне Иоанна Предтечи к наместнику христолюбивого
города Пскова и всему православному христианству" - такой заголовок имеет "Послание Памфила".
Возмущенный тем, что день Рождества Иоанна Предтечи все еще проводится в "бесовских игрищах",
Памфил пишет в Псков наместнику великого князя и вменяет ему в обязанность искоренять остатки
язычества. По мнению Памфила, в этот день люди бесчестят Бога, впадают в неистовство
и услаждаются непотребными игрищами:"Зашумит город, и возгремят в нем люди, охваченные
беспутством...стучат бубны, поют сопели, гудят струны. Плескание и плясание, тайные
знаки головой, непристойные крики и вопли из уст, самые непристойные песни - так
угождают бесам жены и девы, и телом вихляют, и скачут, и выплясывают". Описывает
Памфил и обычай собирать травы в день Ивана Купалы:"выходят волхвы-мужи и жены-чародейки
на луга и болота, в пустоши и дубравы, ища смертной травы и отравного приворотного
зелья на пагубу людям и скоту; тогда же копают дикие коренья, чтобы приворожить
и свести с ума мужчин". Как человек церковный, Памфил осуждает это веселье с
игрищами, плясками и чародейством. Искреннее возмущение Памфила придает описанию
купальских игрищ эмоциональность и непосредственность.
Первое "Послание Памфила" не достигло цели: псковские наместники не проявили
усердия в борьбе с остатками язычества, и Памфил отправляет в Псков второе
послание на ту же тему, позаботившись о том, чтобы оно звучало более убедительно
и грозно. В новой редакции "Послания" он почти дословно повторяет описание купальских
обрядов, но говоря об ответственности наместников за жизнь и нравы псковичей, о
тяжких последствиях и наказании за идолослужение, Памфил обращается к Священному
Писанию; примеры и цитаты из Священного Писания придают его словам весомость,
обоснованность, торжественность и красноречивость.
